Илья Милославский

Отличная штука -- гаджеты. Не успел установить на iGoogle "Этот день в истории", как узнал -- сегодня день рождения Джироламо Савонаролы. Словно полой плаща провели перед глазами. Чтобы явить меня двадцатилетней давности, увлеченного Флоренцией эпохи Республики. Нет, не с Леонардо оно началось, а -- страшно сказать -- с Бокаччо. И тогда-то было из ряда вон, а сегодня и представить нельзя -- юнца с томиком Петрарки или -- о, Боже! -- "Божественной комедии" Данте. И тем не менее...

Нет, я не носил очков и не проходил, сжимая стопку книг, по школьному коридору, гордо игнорируя пинки и подзатыльники. Жизнь куда сложнее и интереснее слагаемых стереотипов. А потому все было с точностью до наоборот. После восьмого класса я самоуверенно развернулся на каблуках перед лицом директора школы, и ушел...
"Помогите Тупому Устроится" -- так неформально читалась аббревиатура Профессионально-технического училища (ПТУ). А что мне оставалось делать?!. Мне -- фигуранту детской комнаты милиции, одному из трех главных повес класса, юнцу, вечно тыкающему профессиональных учителей в их ошибки, недознания и невольные оговорки?!. Ох, эти самоуверенные подростки!.. Если бы только можно было вложить в них весь набор чувств, присущих сорокалетнему -- то-то было бы чудо!.. Но... Сверхчеловек -- мечта. И брюзжание -- обязательный ритуал: если бы молодость знала, если бы старость могла!..
Однако юность тем и прекрасна: жадность и нетерпимость разбрасывается щедро по всему пространству неспокойной души. Так что -- благословенен тот день, когда мама предпочла доброму совестливому отцу жесткого, но увлекающегося отчима. Книжные стеллажи во всю стену... Я и сейчас с благоговением вспоминаю его библиотеку. Собственно, не мудрено: я никогда не ведал угнетающего тупика перед вопросом "что же почитать?" -- тупика, который прочих, возможно, однажды привел к неверному обобщению "чтение -- не мое". Я мог два часа провести в родительской спальне, где располагалась библиотека: открывать фолиант за фолиантом -- до тех пор, пока любопытство не заставляло меня переворачивать больше, чем одну страницу, и только тогда уйти, унося с собой заветный том.
Именно так передо мной раскрылась и Флоренция эпохи Возрождения.
Почему Бокаччо?.. Почему именно этот любитель скабрезных анекдотов?.. Не знаю. Хотя... Из всего "Декамерона" сегодня я отчетливо помню лишь описание одной сцены: про мужа в бочке, его жену и ее любовника, решившего доделать дело, когда жена, нагнувшись, указывала мужу, где тому чистить бочку изнутри. "Как жеребец овладевает молодой кобылой..." Но: дальше -- больше, и где-то среди книг об итальянском Возрождении -- Джироламо Савонарола. Земляк и современник Микеланджело и Макиавелли, земляк и одногодок Леонардо да Винчи.
Что ни говори, а есть что-то притягательное в трагических личностях. И -- главное -- в недоговорках. Тогда я узнал только, что он клеймил всех грешными отступниками и посылал на костер, а затем сам -- был обвинен в ереси и сожжен. И не было ни оценок, ни размышлений -- простой констатации оказалось достаточно...
Итак.



Много позже я узнал остальное. Что Савонарола стал фактическим диктатором Флоренции на целых два года. Благодаря гению проповедника. Всего лишь. Обличая Католическую Церковь, в лоне которой возрос он сам, Савонарола научил флорентийцев христианскому гуманизму: даже торговцы принесли на содержание прихода и бедных свои состояния, нажитые -- как им показалось -- слишком легко.
И вместе с тем: Савонарола жег ученых, их труды и труды не религиозных созидателей -- писателей, поэтов, живописцев. Существует легенда, что сам Сандро Ботичелли собственноручно бросил в "костер тщеславия" несколько своих полотен, с сюжетами на антично-мифологические темы. По его же требованию в огне инквизиционных костров гибли развратники и гомосексуалисты...
Спустя двадцать лет я раскрыл книгу другого великого оратора. Она уже несколько лет является библиографической редкостью. И это в XXI-то веке!.. Правда, чего греха таить -- этот "проповедник" также заразил своих соотечественников истерическими обличениями правящей верхушки, и на волне своей популярности разжег новые костры -- куда масштабнее костров Савонаролы.
Он тоже недолюбливал развратников и гомосексуалов, но принес соплеменникам экономическую стабильность. "Симпатии людей легче завоевать устным, а не печатным словом. Всякое великое движение на земле обязано своим ростом великим ораторам, а не великим писателям". Это я прочитал чуть ли не на первой странице... Также, как тело Савонаролы, тело его знаменитого коллеги по ораторскому гению было безжалостно сожжено.
Да, история повторяется. Но история не просто повторяется. История порой повторяется с точностью до промилле, с точностью до наносантиметра. А костры... Костры всегда кончаются кострами.
P.S. Когда я возвращал книгу владельцу -- забыв завернуть ее в газету или положить в пакет -- я нес ее обложкой к себе и корешком вниз. На всякий случай -- чтобы случайные прохожие не смогли прочитать название. И хотя текст книги был переведен на русский, издатель предпочел оставить заглавие на языке оригинала: на ее иссиня-черной обложке пооблупившимся золотом было выведено всего четыре немецких слова -- Adolf Hitler. Mein Kampf.